Тридцать седьмой урок

Умная собака

Эта история произошла много лет тому назад, когда газеты стоили одно сольдо.
Жил тогда один человек, который когда-то был учителем в школе, и имел длинную белую бороду.
Этот добрый человек получал маленькую пенсию но, привыкший учить в школе, он находился в подавленном состоянии духа.
О чем же подумал тогда этот старик? Он подумал о том, чтобы учить пуделя (досл.: ... об обучении пуделя). <Старый педагог вел долгие (досл.: многие) беседы со своей собакой, которая слушала его, сидя на задних лапках, высунув изо рта красный язычок.
После двух месяцев обучения оказалось, что пудель сделал большие успехи. Он не умел почистить сапоги или вычистить щеткой одежду, но когда хозяин говорил ему: „Принеси домашние туфли, принеси сапоги”, — он понимал тотчас же. И он понимал также, когда (хозяин) говорил ему: „Иди возьми трость и шляпу”.
В шляпе и с тростью учитель выходил из дому и шел в кафе, где в десять часов вынимали из печки пирожные с изюмом и с сахарной глазурью, которые были настоящим лакомством. Он покупал одно, которое стоило одно сольдо, и таким образом завтракал. Однажды случилось, что у учителя опухла нога, и поэтому он лежал в постели (досл.: оставался в кровати) и развлекался чтением газеты.
Теперь у нашего педагога, так как он был очень бедный (досл.: бедненький), не было слуг, которых можно было бы (досл.: чтобы) послать купить газету; поэтому он подумал так: „Я выучу моего пуделя ходить покупать газеты”.
Чудеса чудес! В неделю (досл.: в восемь дней) пудель научился тому, чего желал хозяин.
Учитель (досл.: он) сперва предупредил киоскера таким образом: — Помните, пожалуйста, что каждое утро будет приходить к вам моя собачка и вы будете давать ей газету.
Учитель клал монету пуделю в рот, и тот через десять минут возвращался со свежей газетой, я хотел сказать в руке, то есть в зубах (досл.: во рту).
Но еще большее чудо ожидало (досл.: было приготовлено...) нашего учителя: однажды, когда у него уже выздоровела нога (досл.: когда он уже вылечился от своей болезни ноги), он проходил мимо газетного киоска; киоскер видит его, останавливает и так ему говорит: — Господин учитель, поверьте (досл.: вы можете быть уверены), мне будет очень приятно, если вы мне отдадите две лиры за газету.
— Как? Две лиры за газету? Ведь я платил каждый раз. Разве моя собака не приходила с монеткой, чтобы взять газетку?
— Да, учитель, она приходила взять газету, но без монетки. Первые дни — да, она приходила с монеткой, но потом уже без нее (досл.: уже нет). — О, это очень странная новость, — сказал учитель. На следующий день учитель одевается, кладет монетку собаке в рот и говорит как всегда:
— „Иди за газетой”.
Собака бежит, а учитель спешит за ней. И вот он видит, что его пудель идет вовсе не к киоскеру, а уверенно входит в дверь кафе. Он встает во весь рост на скамейку, кладет сольдо, берет пирожное, съедает его с большим удовольствием, а потом бежит за газетой.
— Мой пудель, — говорит учитель, — ты поступаешь очень скверно. Неужели нельзя доверять даже пуделям?

Сплетни

— Ты знаешь, кого я встретил? Твоего друга, о котором мы вчера говорили, Карлетто!
— Да! Что он делал? Где ты его встретил? Что он тебе сказал?
— Он представил мне свою невесту, некую Мариуччию. Это не была та самая девушка, с которой мы встретили его в кино. Эта немного привлекательнее. Что меня больше всего поразило, — это ее глаза. Таких больших глаз я еще никогда не видел. Чудные! — Он (досл.: тот) меняет невесты, как перчатки. Те, кто хорошо его знают, говорят, что он никогда не женится. И я в этом вполне уверена.
— Потом мы говорили о Марини. Они (досл.: те) должны ему большую сумму.
— Не думаю (досл.: не верю), чтобы он когда-нибудь ее увидел. — Я тоже так думаю.
— А кроме глаз, что ты еще отметил?
— На ней было платьице (досл.: она имела платьице) за четыре сольдо и уже не совсем модная шляпка. Кроме того, сумочка не подходила по цвету ни к туфлям, ни к шляпе и меньше всего (подходила) к платью... Но глаза! Какие глаза!